Граф Эдуард Тааффе.
Эдуард Тааффе родился 24 февраля 1833 года в Вене(между прочим в один день с графиней Лариш, только на четверть века раньше). Род графов Тааффе - это ирландский род( отсюда и взялось чисто британское имя) , но в 19 веке они замечательно обустроились в Австрии.
Известно, что отец Эдуарда Тааффе получил земли в Пльзенской области(судя по названию, это Чехия), где построил крепость Прашивице, являющийся копией родовой резиденции Тааффе в Ирландии. Это сооружение считается одним из интереснейших памятников эпохи романтизма, с обязательными для таких построек живописными руинами…
Эта семья даже на фоне столичной аристократии была элитнейшей: отец будущего канцлера Людвиг Патрик Тааффе четыре года (1822 - 26) правил от имени императора в королевстве Галиция(австрийская часть Польши, население примерно 5 млн.), затем был министром юстиции (тут срок куда менее впечатляющий: с 20 марта до 22 апреля 1848 г), а потом президентом кассационного суда. Естественно, это открывало перед его сыном все двери и давало прекрасную возможность стать видным государственным деятелем. Но главным козырем Тааффе - сына были близкие отношение с Францем-Йозефом, они росли вместе , так как были почти ровесниками (Тааффе на три года младше)и даже не занимая официальных должностей граф всегда имел определенное влияние на императора и как следствие большой вес при дворе.
В 19 лет он поступает на государственную службу, где, как и ожидалось, делает успешную карьеру. Влезать в подробности не буду, скажу только, что в возрасте 34 лет(1867) он становится министром внутренних дел, от этого поста буквально рукой подать до кресла главы правительства, потому что во внутренние дела входит и проведение выборов…
Через год Эдуард Тааффе в первый раз становится канцлером, мысль о том, что вообще-то империя – государство многонациональное, а значит неплохо бы дать всем равные права, наверняка это в дальнейшем окупится, у него появилась уже тогда. Неавстрийское происхождение позволило ему сработаться с поляком Потоцким и создать особое направление в тогдашней политике, нацеленное на соглашение с поляками и чехами, дабы Австро - Венгрия стала федерацией в полном смысле, а не походила на лоскутное одеяло…
Но тогда его время еще не пришло, и в январе 1870 года кабинет возглавил другой человек. Единственное, что он успел сделать- это издать постановление , касающееся Галиции, по которому отныне их официальным языком будет польский и этот язык будет использоваться во всех сферах, кроме местных учреждений военного министерства и таможни. Так началась политика «примирения народностей», но проводить в ее последовательно и в полном объеме Тааффе помешал правительственный кризис…
В 1870 году канцлеры плодились как кролики: собственно Тааффе( до середины января), Пленер(до 1 февраля), Арта(февраль- середина марта), дольше всех продержался Потоцкий- Пилава(до февраля 1871). Такая чехарда ничего хорошего империи не сулила, и естественно, никаких изменений в существующий порядок вносить не позволяла. На волне столь бурной политической жизни Эдуард Тааффе снова становится министром внутренних дел( середина апреля 1870- февраль 1871), но все его свершения опять-таки впереди…
Какое-то время он просто наблюдает за тем , как развиваются события, как и его отец он получает в управление графство Тироль, где является наместником императора до 1879 года. При этом Тааффе бывает в Вене, по-прежнему является одним из приближенных Франца - Йозефа и входит в правительство. Пост наместника весьма ответственный и серьезный, с него тоже можно шагнуть в канцлеры, в истории можно найти немало таких примеров. Тироль- это горная страна, принадлежащая к Восточным Альпам с населением примерно 870 тыс. жителей(в основном, это немцы, но итальянцев тоже много, а отношения с Италией были напряженные). В парламент это графство посылает 21 депутата. Впоследствии тирольцы станут его сторонниками в парламенте…
1879 год стал годом его триумфа: снова действуя по той же схеме( министр внутренних дел- канцлер) и граф Тааффе останется главой правительства до 1893 года. «Как свою цель он обозначал "примирение национальностей", и действительно с чрезвычайным искусством в течение 14 лет управления балансировал между немцами, с одной стороны, и чехами и поляками — с другой, всегда охотно многое обещая и всегда искусно уклоняясь от исполнения слишком далеко идущих обещаний»(Я.Шимов). Венгров как мы видим, в этой системе не было, потому, как с ними никакая стратегия не работала, своего рода пороховой погреб империи.
А теперь несколько любопытных фактов из жизни канцлера Эдуарда Тааффе( судя по всему к его должности можно в скобках приписать «и.о. императора»):
1) Из статьи «Чувство юмора у австрийцев»:
«Венский диалект особенно богат на живописные, образные выражения вроде «Grabennymphen» (Грабенские нимфы). Так называют проституток еще с тех времен, когда они толпами ходили по Грабенской улице — ныне одной из самых фешенебельных в Вене. (Рассказывают, что граф Тааффе, будучи министром-президентом, как-то раз прогулялся туда после обеда и с изумлением обнаружил отсутствие там «нимф». Сопровождавший его городской чиновник пояснил, что их выдворили на городские задворки, ибо их столько здесь шлялось, что не было «никакой возможности отличить порядочную женщину от шлюхи». «Быть может, вам с полицией это и не под силу, — сухо ответил Тааффе, — но мы прекрасно справлялись»)».
2) Из статьи Г. В. Плеханова « 1 мая 1890 года»
«…Больше всего трусила буржуазия Австрии. За исключением России, едва ли есть страна, в которой рабочий класс находился бы в таком бедственном и угнетенном положении, как в монархии Габсбургов. В некоторых отраслях производства рабочий день там простирается до 15 - 17 часов, между тем как рабочая плата показалась бы низкой даже далеко не избалованному русскому крестьянину. Рабочий класс не имеет там никаких политических прав, не имеет той свободы, которая в других, более передовых странах позволяет пролетариату организоваться для самообороны. Но, с другой стороны, в австрийских рабочих уже пробудилось классовое сознание. Социал-демократам этой страны удалось организовать, если и небольшую, то очень деятельную и энергичную партию. Австрийские социал-демократы смотрели на движение в пользу восьмичасового рабочего дня, как на лучшее и наиболее практичное средство агитации. Они с энтузиазмом взялись за дело, и их проповедь всколыхнула самые отсталые слои населения. Как глубоко проникла она, показывает пример Острау (австрийская Силезия), где в апреле текущего года были, как известно, сильные волнения. Рабочие прилегающей к Острау местности были до последнего времени терпеливыми жертвами «предпринимателей», к числу которых принадлежат Ротшильд, братья Гутманы, граф Вильчек, князь Сальм и другие «сильные мира сего». Средняя рабочая плата рудокопов не простирается выше 18 гульденов в месяц, при чем урезывается еще штрафами и обязательной покупкой харчей в хозяйских лавках. В довершение всего, тамошние рабочие находятся под сильным влиянием духовенства. Трудно было ожидать, чтобы эти экономически подавленные, умственно-неразвитые люди отозвались на призыв международного рабочего конгресса. Но и они не остались глухи к нему, только сочувствие свое они выразили очень наивным образом. Рудокопы графа Вильчека еще в половине апреля собрали 80 гульденов и предложили их священнику, прося его отслужить первого мая под открытым небом обедню, чтобы они могли помолиться Богу за успех движения в пользу восьмичасового дня. Разумеется, благонамеренный священник принял эту просьбу за простое кощунство. В своей бескорыстной преданности интересам христианско-еврейского капитала, он не только отклонил выгодное для него предложение, но и указал на членов являвшейся к нему рабочей депутации бургомистру и горному директору, а те, в свою очередь, не нашли ничего лучшего, как арестовать «агитаторов», бесстыдство которых простиралось до того, что они самого бога хотели сделать пособником социал-демократических козней.
В течение всего апреля в самых захолустных углах Австрии происходили рабочие собрания, высказавшиеся в пользу восьмичасового дня. Становилось очевидным, что 1-ое мая будет общим праздником австрийского пролетариата. По пословице «у страха глаза велики», буржуазии казалось, что этот день будет днем страшного суда. «Со времени революции 48-го года здесь не было подобного движения, - писал венский корреспондент архибуржуазной женевской «Tribune». Некоторые говорят даже, что современное рабочее движение шире и глубже движения 1848 года. Я не знаю, находимся ли мы накануне революции. Но несомненно, что, если правительство не хочет быть свергнуто, оно должно примириться с мыслью о радикальной эволюции. Волнение среди рабочих приняло характер и размеры, совершенно неслыханные до сих пор в Австрии. Революционные брошюры наводнили рабочие центры... Несмотря на самоуверенность, выказываемую здешними властями, приходится признать, что положение дел очень серьезно, и что из него не выведут ни штыки, собираемые вокруг Вены, ни те три поезда, которые приготовлены на вокзале в Пресбурге, чтобы при первой же тревоге двинуть гарнизон этого города на столицу... Современное движение глубоко всколыхнуло народные массы».
Блестящее аристократическое общество Вены издавна привыкло собираться 1-го мая на веселое гулянье в Пратере. Но в нынешнем году ему было не до веселья, и уже во всяком случае не Пратер мог послужить местом модных увеселений: там должна была произойти манифестация в пользу восьмичасового дня. «Я встречаю знакомую светскую даму, - пишет уже цитированный нами корреспондент, - и спрашиваю ее, будем ли мы иметь удовольствие видеть ее на майском гулянье. Едва ли, - отвечает она, - не подумайте, что я боюсь, но мой муж не хочет, чтобы я принимала участие в прогулке. Вечером встречаю в клубе мужа этой дамы. - Будете в Пратере? - Видите ли, собственно я совсем не трушу, но жена ни за что в мире не хочет позволить мне выйти из дому 1-го мая, и кажется, что в интересах семейного мира я должен буду уступить».
Таким образом, в интересах «семейного» и всякого другого мира, эти храбрецы прятались по домам, между тем как королевско-императорские войска готовились кровью пролетариата смыть с себя позор Сольферино и Садовой. Но удастся ли им это «дело чести»? Хорошо, если - удастся! А если - нет? Если пролетариат возьмет верх? Предусмотрительные буржуа принимали свои меры «на всякий случай». По известиям многих газет, депозитные банки были буквально осаждены вкладчиками, основательно рассудившими, что осторожность не мешает никогда, и что если, паче чаяния, придется покидать любезное отечество, то лучше покинуть его с полным кошельком, чем с пустым карманом.
В своем страхе австрийская буржуазия доходила до невероятного цинизма. Венская «Abendpost» за несколько дней до 1-го мая поместила на своих страницах следующую, так сказать, много обещающую заметку:
«По телеграфным известиям о беспорядках, происходивших в Билиц-Бяле 23-го числа этого месяца (т. е. апреля), выходит, будто войска стреляли в рабочих сначала холостыми зарядами, и только потом, когда это не произвело надлежащего действия, стали стрелять пулями. Из достоверных источников мы знаем, что холостыми зарядами там вовсе не стреляли, так как уже после первого залпа многие бунтовщики были убиты, а некоторые ранены. Поэтому несомненно, что в других подобных случаях оружие будет употреблено в дело без всякого промедления. Кроме того, его превосходительство президент совета министров и заведующий министерством внутренних дел граф Тааффе, ввиду происшествий в Бяле, счел нужным напомнить всем местным начальникам о тех законодательных постановлениях, в силу которых может быть употреблено против бунтовщиков оружие».
Понятна цель этой заметки. Напечатавшей ее газете хотелось успокоить своих читателей и при тогдашних обстоятельствах ей казалось, что нет более успокоительного известия, как известие о том, что войска не медлят стрелять в бунтовщиков пулями. Вероятно, она была по - своему права, но это не помешало венской «Arbeiter Zeitung» сказать, что, не произведя никакого впечатления на рабочих, заметка эта еще более, и притом без всякой надобности, перепугала буржуазию…»
(Тааффе одновременно, и премьер – министр и министр внутренних дел. Любопытно, как это ему удалось получить две должности сразу, и не нарушить конституцию?).
3) Из статьи Н. Савельевой:
«…Конечно, было вскрытие трупа Рудольфа, которое производил придворный патологоанатом, доктор Аухенталер, подтвердивший заключение своего коллеги о безумии наследника соответствующими изменениями костей черепа. Была и следственная комиссия под началом барона Слатина. В разных источниках цитируются письма Рудольфа и Марии. Но в 10-х числах февраля, когда в газетах появился портрет нового наследника престола Франца Фердинанда (убитого впоследствии, как известно, вместе с женой Софией в Сараево в 1914-м), все документы были изъяты премьер-министром графом Тааффе
...Что же все-таки произошло в Майерлинге? Кому было выгодно, чтобы Рудольф умер именно в ночь на 30 января 1889 года? Майерлингологи отвечают по-разному. То, что там произошло, подчеркнем сразу, было объявлено не только государственной, но и семейной тайной Габсбургов. В венском архиве следов никаких. Вся возможная информация сосредоточилась как бы вокруг одного имени - премьер-министра графа Тааффе. В 1929 году американский магнат, газетчик и издатель Рендолф Херст предложил 200 тысяч долларов внуку графа Тааффе, но ничего от него не получил. Последний из графов Тааффе - Эдуард Карл Ричард, умерший в Ирландии, признался душеприказчику, что "архив увезли иезуиты в Ватикан"...»
4) Император и граф тесно сотрудничали, и вот как это сотрудничество выглядело, пока Тааффе был у власти:
Франц-Йозеф(из разговора с французским дипломатом): "Мои народы, чужды друг другу, и это хорошо. Они не могут подхватить одну и ту же болезнь одновременно. Во Франции, если лихорадка приходит, Вы тотчас же ею заболеваете. Я же посылаю венгерских чиновников в Италию, а итальянских - в Венгрию. Каждый народ присматривает за соседним. Никто не понимает соседа, и в итоге все ненавидят друг друга. Из этой ненависти рождаются порядок и всеобщий мир".
Эдуард Тааффе: «Для стабильности монархии нужно удерживать все ее народы в состоянии постоянного легкого недовольства — но не более того».
(Взгляды в целом похожие, но при этом историки оценивают мнение императора как ошибочное(он считал преимуществами империи ее недостатки), а взгляд на проблему многонационального государства в период кризиса монархии, высказанный Тааффе признают правильным и полностью соответствующим сложившейся ситуации).
Франц-Йозеф о строительстве железных дорог: "Нет, нет. Я ничего не буду делать. Как бы по этим дорогам к нам не пришла революция".
Мнение Эдуарда Тааффе история дословно не сохранила, но его действия выглядели следующим образом: «Для Польши правительство строило дорого стоившие железные дороги…
Была создана целая сеть австрийских государственных железных дорог, сначала в западной части империи, между Веной и баварской границей с открытием в 1884 году Арльбергского туннеля Австрия приобрела новый, чрезвычайно важный выход в западную часть Европы»
(Если император говорит одно, а канцлер диаметрально противоположное, и при этом все происходит так, как хочет канцлер, думаю, что здесь комментарии излишни. Страной правил именно Тааффе)
А вот что получилось после отставки графа:
Эдуард Тааффе о политике императора: «Он просто тащился по старой колее».
(Убийственный отзыв, сразу видно, что игры в дипломатию кончились, и кончились уже безвозвратно. Наверняка, мысли подобного рода посещали его и до 1893 года, просто вслух никогда не высказывались).
Дважды канцлер ( это достижение удалось повторить только Эрнсту фон Кёрберу, но сроки были несопоставимы) и по сути правитель империи во всем , кроме титула , граф Эдуард Тааффе после добровольной отставки( числа называют разные: 28 октября, 12 ноября, но год точно 1893), прожил чуть больше двух лет и скончался 29 ноября 1895 года, на шестьдесят третьем году жизни в местечке под названием Эллишау( ныне Нальжови, Чехия), благодаря чему эта местность и попала в мировую историю.
Вот так выглядит «послужной список» графа Тааффе:
январь1867 - наместник Верхней Австрии(население прим. 820 тыс.)
март 1867- министр внутренних дел.
декабрь 1867- министр народной обороны.
1868-январь1870- премьер-министр.
апрель1870- февраль1871- министр внутренних дел.
1871-1879- наместник Тироля.
февраль 1879- министр внутренних дел.
август1879- (октябрь(ноябрь)1893- премьер-министр.
На мой взгляд, человеку , который всю жизнь с таким успехом занимался любимым делом, можно только позавидовать.