Внешность Джорджа я взяла из старой экранизации, он там больше по фигуре на внука кузнеца похож. И в кузнице его вполне представить можно.
В роли Джорджа- Ральф Бейтс, правда пришлось искать фото, где он моложе, чем в экранизации.
Время действия- до событий первой книги. И до первого сезона.



За воротами Кардью.

Глава 1.
-Джордж, ты заболел? – спросила она и скинула с него одеяло. Спать до обеда было вовсе не в привычках мужа. Крепкий, статный и красивый с лица Джордж никогда не болел. Может, он просто устал?
-Кто здесь?
-Это я, Элизабет. Твоя жена- она осторожно положила руку ему на лоб. Жара не было.
Элизабет как-то странно выглядела и говорила. И комната была непохожа на его спальню в Кардью. Что это за место? Убогое и бедное, оно неуловимо напоминало кузницу Люка Уорлеггана, его деда. Она давно уже не работала. Отец водил его туда в детстве и показывал. Чтобы он помнил, где началось их богатство. Чтобы не стал таким же распущенным и беспечным транжирой, как отпрыски местной знати.
Он покрылся холодным потом при мысли, что здесь почему-то оказалась Элизабет. Он предпочел бы с ней остаться наедине в более подобающей обстановке. А не в кузнице, где все напоминает о его ничуть не древней и не славной родословной. Но эта рука не принадлежала леди. У леди мягкие и нежные руки, а у нее –нет. Он что умер и попал в ад?
Волосы, небрежно повязанные платком, были красивого серебристого цвета. Нежный голос звучал с приятной и лестной для него заботой. Но она была далеко не такой изящной, не такой утонченной. Совсем не утонченной.
В полумраке ему вначале показалось, что это Элизабет Чайновет. Но нет, просто похожа. Джордж чувствовал не разочарование, а облегчение. Нечего такой леди как она делать в таком убожестве. Слабым его делала не болезнь, он никогда ничем серьезно не болел, а жалкая обстановка. Всюду, куда бы он не посмотрел, его глаза видели только убожество и бедность, невыносимые для Уорлеггана. И это не Элизабет, только ее жалкое подобие. Крепкая и здоровая девица, с румянцем, который Джордж нашел плебейским.
-Я… мы что теперь здесь живем?
-Мы давно здесь живем. Ты что забыл? Отстань, Бетси.
Тощая трехцветная кошка попыталась на него запрыгнуть, но Элизабет ловко ее скинула. То, на чем, он лежал едва ли можно было назвать кроватью. Он с трудом поднялся и вышел на солнце.
Окрестности его ничем не порадовали. Пруд. Куры. Огород. И лес.
Деревенская простушка, едва ли не большая простушка, чем его мать, она привычно копалась в земле. Загорелое лицо, веснушки, эта Элизабет выглядит старше и проще. А он как выглядит, что эта крестьянка его по имени зовет? Зеркал в такой лачуге разумеется не водилось.
В пруду отразилось потное давно небритое лицо. Оно казалось старше его двадцати трех. Простолюдины рано стареют и умирают тоже рано. А руки его по-настоящему испугали. Грубые мозоли и угольная пыль. Грязные ногти. Словно он на шахте работал. Это не руки джентльмена. Пройдут месяцы и месяцы прежде чем он сможет показаться в приличном обществе без перчаток. Джентльменом его делала хорошо пошитая одежда, ухоженные руки. И уверенность очень богатого человека. Его семья с трудом поднялась, так легко будет скатится обратно. Образование. Воспитание. Но главным было растущее богатство…
Кажется, этому Джорджу никакое хорошее общество не светило. Он никогда не носил приличный сюртук, к его космам едва ли прикасался парикмахер. Лохматые и сальные, они нуждались в стрижке. Вот же чучело. Увидь его таким Элизабет Чайновет, он бы от стыда провалился под землю. А этой Элизабет все нипочем. И смотрит на него без отвращения. Этой девице не помешало бы новое платье и волосы она могла бы уложить получше. Джордж холодно отметил, как много во внешности женщины зависит от ее происхождения и состояния.
Что он такого в их пруду увидел? Она ему воду помыться согрела и хотела в дом позвать. Но Джордж так странно себя вел. Был зол и мрачен. И на нее смотрел как… как на жабу.
И одет в обноски. Но хотя бы чистые обноски, чего о нем не скажешь. Как много зависит от мелочей. В пруду было жалкое подобие того человека, которого он привык видеть в зеркале в Кардью. В большом позолоченном зеркале. А сейчас его плебейское происхождение было видно всем и каждому. Не мистер Уорлегган, джентльмен и банкир, а кузнец Уорлегган смотрел на него из этого пруда. Такой же простой и грубый, как его дед.