Татьяна Кантина(Рейвен)
www.stihi.ru/avtor/40kpnb
Вот тут я, как я понимаю, лежит самая большая подборка.
И парочка любимого:
пёс ноября
захлопнешь двери –
руки коснётся носом
ноябрь бездомный
в туманной пасти
хрустят, ломаясь, тени
бредущих мимо
собакой пустоглазой
извечно рядом
сольётся с цветом неба
луны и дыма...
..
Старчески рыхлая, тучная телом зима,
белые страшные звери её колесницы
не потревожат тебя...Но под левой ключицей
смутно и жарко забьётся солёная тьма.
Ей отзовешься, и – маленький, тёплый, ничей –
вдруг потеряешься там, где садятся на руки
снежные бабочки пустоши – синие звуки,
юркая жизнь затаилась по норам вещей.
Тянется вечер, похожий на мокрый капрон.
Мрак расползается дырами между домами.
И, не мигая, глядит на фонарное пламя
пёс ноября, как всегда, охраняя твой сон.
зеленое
***
И в щёлку двери вдруг закатится солнце клубком,
просыпана бронза жуков в травяные ладони.
Май – это вода. Мяч резиновый – сердце – не тонет.
Но, милый Целитель... Всё тише дыханье моё.
И там, за окном, птичий говор до боли знаком.
В груди – сквозняки: так болит угловатое небо.
Лишь гибкие дУхи листвы прилетают к обеду,
где полдень на скатерть узорные тени прольёт.
Целитель, всё зря... На прощание вновь обернусь
на тела смешную одежду, что больше не впору.
Я кровь, что впиталась в сухую шершавую кору...
Сок дерева жизни и смерти стал спелым вином.
***
От книг чердачной веет пустотой.
Теченье солнца, дремлющие птицы.
Для тени платье свяжет, как на спицах,
паучье-рыжим предвечерний зной.
Июль уходит облачной золой,
сверчковый скрип оставив половицам.
И звёздный сахар – мелкие крупицы
легки на вкус – вишнёвый, смоляной.
На самом дне тумана и шагов
ютится август, зелено и сонно.
(Так тает смех лесных полубогов).
И вторит Эхо тонко, удивлённо
дыханью ночи в стрелке заострённой,
её биенью в коконе часов.
теченье солнца \ для тени платье свяжет \ паучье-рыжим
июль уходит \ сверчковый скрип оставив \ и звёздный сахар
на самом дне тумана \ ютится август
и вторит Эхо тонко \ дыханью ночи